Феникс, что в Аризоне - Страница 1

К оглавлению

1

Виктор потерял работу в Бюро по делам индейцев и почти одновременно узнал, что его отец умер от инфаркта в Фениксе, штат Аризона. Виктор последние несколько лет не виделся с отцом, только пару раз разговаривал по телефону, но все равно испытал генетическую боль, острую и реальную, как болит перелом. Денег у него не было. У кого они есть в резервации, кроме торговцев сигаретами и шутихами для фейерверка? После отца остался счет в банке, но чтобы предъявить права, надо было поехать из Спокана в Феникс. Мать Виктора была такая же неимущая, как и он, остальная родня с ним не зналась. Поэтому Виктор обратился в совет племени.

— Вот что, — сказал Виктор, — у меня умер отец. Мне нужны деньги, чтобы съездить в Феникс и всем распорядиться.

— Слушай, Виктор, — сказали в совете, — разве ты не знаешь, что у нас сейчас финансовые трудности?

— Я думал, у совета есть специальный фонд для таких случаев.

— Вот что, Виктор, мы действительно имеем кое-какие средства для доставки умерших членов племени на родину. Но едва ли мы сможем тебе выделить достаточно денег, чтобы привезти твоего отца из такой дали.

— Да нет, это не обойдется особенно дорого, — сказал Виктор. — Его пришлось кремировать. Там все получилось довольно неладно. Он умер от инфаркта в своем трейлере, и его нашли только через неделю. А стояла жара. Так что сами понимаете.

— Слушай, Виктор, мы сочувствуем твоей утрате при таких прискорбных обстоятельствах. Но мы можем дать тебе всего сто долларов.

— Этого не хватит даже на авиабилет.

— Что, если тебе поехать в Феникс своим ходом на машине?

— У меня нет машины. К тому же на обратном пути я должен буду пригнать пикап отца.

— Вот что, Виктор, — сказали в совете, — наверняка кто-нибудь сможет довезти тебя до Феникса. Или же найдется кто-то, кто одолжит тебе недостающую сумму.

— А то вы не знаете, что среди наших ни у кого нет таких денег.

— Нам очень жаль, Виктор, но это все, чем мы в состоянии тебе помочь.

Виктор принял денежную помощь, предложенную советом племени. А что ему оставалось? Расписался где требуется, получил чек и пошел на факторию за наличными.

Стоя в очереди к окошку кассы, Виктор увидел Томаса Разжег Костер, который возле журнальной стойки разговаривал сам с собой. Постоянное его занятие. Томас — рассказчик без слушателей. Все равно как зубной врач в городе, где у всех жителей искусственные челюсти.

Виктор и Томас Разжег Костер — одногодки, вместе росли и играли на улице. Сколько Виктор себя помнит, у Томаса всегда было что сказать.

Раз, например, когда им было по семь лет и отец Виктора еще жил дома, Томас закрыл глаза и рассказал Виктору вот что: «У твоего отца слабое сердце. Он боится своей семьи. Боится тебя. Поздно ночью он сидит в темноте и смотрит телевизор до тех пор, пока на экране не останется один только белый шум. Иногда он подумывает, не купить ли мотоцикл и не уехать ли далеко-далеко. Ему хочется убежать и спрятаться. Чтобы его не нашли».

Томас Разжег Костер знал заранее, что отец Виктора от них уйдет, знал прежде всех. И теперь, стоя в очереди на фактории с чеком на сто долларов в руке, Виктор подумал: а интересно, знает ли Томас о смерти его отца, знает ли, что будет дальше?

Только он это подумал, как Томас заметил его, улыбнулся и подошел.

— Виктор, я очень сожалею о смерти твоего отца, — сказал Томас.

— Откуда ты знаешь? — спросил Виктор.

— Ветер принес. Птицы напели. Прозвучало в солнечном луче. Кроме того, тут приходила твоя мать, вся в слезах.

— А-а, — сказал Виктор и огляделся. Остальные индейцы в здании фактории вытаращились от удивления, что он разговаривает с Томасом. С ним уже никто не разговаривал — осточертело слушать, как он рассказывает все одно и то же. Виктору стало неловко, но он подумал, что Томас мог бы ему помочь. Он вдруг вспомнил про старинные обычаи.

— Я могу одолжить тебе недостающую сумму, — неожиданно сказал Томас. — Но ты должен будешь взять меня с собой.

— Как же я приму от тебя деньги, — сказал Виктор, — ведь я с тобой последние годы почти не разговаривал? Мы давно уже с тобой не дружим.

— А я и не говорю, что дружим. Я говорю, что ты должен взять меня с собой.

— Я подумаю.

Виктор вернулся домой со своей сотней долларов и сел за стол в кухне. Зажав голову ладонями, он сидел и думал про Томаса Разжег Костер, припоминал разные мелочи, слезы и царапины, велосипед, которым они одно лето владели сообща, Томасовы бессчетные рассказы.

Томас Разжег Костер, оседлав велосипед, ждал Виктора во дворе. Тощий десятилетний мальчишка, в волосах сор по случаю Четвертого июля.

— Виктор! — звал Томас. — Скорее собирайся, прозеваем фейерверк.

Минуты через две Виктор выбежал из дома, с разгона перелетел через перила крыльца и лихо приземлился на дорожке.

Томас отдал ему велосипед, и они отправились туда, где уже начинался фейерверк.

— Знаешь, — сказал Томас, — как-то это странно, что мы, индейцы, празднуем Четвертое июля. Не за нашу ведь свободу воевали.

— Слишком ты много думаешь, — сказал ему на это Виктор. — Просто люди веселятся, и все. Может, Младший Брат там будет.

— Какой еще младший брат? Тут, в резервации, все — младшие братья.

Фейерверк оказался жиденький — несколько бутылочных ракет и фонтан с подсветкой. Но двум индейским мальчишкам довольно было и того. Позже, годы спустя, им уже требовалось гораздо больше.

После фейерверка, шлепая в темноте комаров, Виктор сказал Томасу Разжег Костер:

— Слушай, расскажи-ка что-нибудь.

1